[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
воскресенье, 05 ноября 2017
19:05
Доступ к записи ограничен
[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 10 июня 2017
[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
1. Желания исполняются почти моментально! Вчера мечтала о вишнях - сегодня заказчик преподнёс мне и моей коллеге и вишню, и клубнику!
2. Черёмуха пахнет даже под дождём.
3. Интерес к Южной Америке становится всё сильнее. Может, стоит учить испанский?
2. Черёмуха пахнет даже под дождём.
3. Интерес к Южной Америке становится всё сильнее. Может, стоит учить испанский?
[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
1. Для пробивания дырок в очень толстых кипах бумаги (судебные дела, учебные планы) иногда используется не дырокол, а дрель. И это работает.
2.Красивое слово "кариока" обозначает жителей Рио-де-Жанейро, а также всё, что как-то связано с этим городом.
3. Место, где Амазонка сливается с Риу-Негру, выглядит очень красиво. Коричневая вода Риу-Негро чётко отделена от сине-зелёной воды Амазонки. Символичное смешение тёмного и светлого, как в самой Бразилии.
Я уже видела похожий эффект вживую в месте слияния Дуная и Моравы. Там смешивались зелёный и серо-голубой.
4. Над Питером взлетела Жар-Птица. Настоящая. Правда, ещё на прошлых выходных, но летать она будет всё лето.
2.Красивое слово "кариока" обозначает жителей Рио-де-Жанейро, а также всё, что как-то связано с этим городом.
3. Место, где Амазонка сливается с Риу-Негру, выглядит очень красиво. Коричневая вода Риу-Негро чётко отделена от сине-зелёной воды Амазонки. Символичное смешение тёмного и светлого, как в самой Бразилии.
Я уже видела похожий эффект вживую в месте слияния Дуная и Моравы. Там смешивались зелёный и серо-голубой.
4. Над Питером взлетела Жар-Птица. Настоящая. Правда, ещё на прошлых выходных, но летать она будет всё лето.
пятница, 09 июня 2017
[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
И ещё один флэшмоб - за каждый день записываю минимум 3 приятных впечатления. В минуты тоскливой депрессии буду доказывать сама себе как простейшей арифметикой, что жизнь хороша и даже очень.
Поехали!
1. Первый раз надела новую юбку, мамин подарок. Длинная, лёгкая, разноцветными полосами, из очень красивой блестящей ткани. Надела с блестящими босоножками. Самой понравилось, и пару комплиментов тоже словила.
2. Ожила старая мечта - поехать в Южную Америку. А всё потому, что читаю очень интересную приключенческую книгу, где действие происходит на территории Бразилии. И сколько же там "вкусных" подробностей - описания повседневной жизни, танцев, названия напитков и блюд, причудливые и немножко пугающие народные верования... О Рио, Рио, Рио-де-Жанейро!
3. Угостили вишнями. Надо перестать скаредничать и купить вишни.
4. Милый папа не поленился вернуться с резиночками, которые забыла в нашем офисе его дочка.
5. Сирень уже в полном цвету - я подхожу и нюхаю, но не срываю!
Поехали!
1. Первый раз надела новую юбку, мамин подарок. Длинная, лёгкая, разноцветными полосами, из очень красивой блестящей ткани. Надела с блестящими босоножками. Самой понравилось, и пару комплиментов тоже словила.
2. Ожила старая мечта - поехать в Южную Америку. А всё потому, что читаю очень интересную приключенческую книгу, где действие происходит на территории Бразилии. И сколько же там "вкусных" подробностей - описания повседневной жизни, танцев, названия напитков и блюд, причудливые и немножко пугающие народные верования... О Рио, Рио, Рио-де-Жанейро!
3. Угостили вишнями. Надо перестать скаредничать и купить вишни.
4. Милый папа не поленился вернуться с резиночками, которые забыла в нашем офисе его дочка.
5. Сирень уже в полном цвету - я подхожу и нюхаю, но не срываю!
четверг, 08 июня 2017
[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
Завожу у себя в дневнике небольшой флэшмоб, суть которого состоит в том, что каждый день записываю минимально 3 интересных факта, о которых я раньше не знала. Отслеживаем прогресс! (Может быть, другие об этом уже давно знают - но для меня это всё равно прогресс!)
Итак, день 1-й.
1. В ирландском языке нет слов "да" и "нет". Если спрашивают "Ты поедешь домой?" ответить можно или "Я поеду" или "Я не поеду", короче не получится.
А ещё у них порядок слов в предложении как у нас при инверсии. Не "Я видел птицу", а "Видел я птицу".
И они любят странности
Спрашивают не What's new, а Anything strange?
2. В штате Айова (географически почти центр США, равнина, сельскохозяйственный штат) продают женские штаны с надписью "Не всё плоско в Айове".
3. Гражданство островного государства Антигуа и Барбуда можно приобрести в обмен на инвестиции - построив там дом минимально за 300 000 долларов. Острова красивые, а их гражданство даёт право безвизового въезда почти во все страны мира.
4. Некоторые американские документы защищены от подделки очень красивым способом - в бумагу, из которой они сделаны, вкраплены цветные элементы таким образом, что они выглядят словно посыпанные конфетти.
5. На государственной печати США написано Novus ordo seclorum -«новый порядок веков».
Итак, день 1-й.
1. В ирландском языке нет слов "да" и "нет". Если спрашивают "Ты поедешь домой?" ответить можно или "Я поеду" или "Я не поеду", короче не получится.
А ещё у них порядок слов в предложении как у нас при инверсии. Не "Я видел птицу", а "Видел я птицу".
И они любят странности
Спрашивают не What's new, а Anything strange?2. В штате Айова (географически почти центр США, равнина, сельскохозяйственный штат) продают женские штаны с надписью "Не всё плоско в Айове".
3. Гражданство островного государства Антигуа и Барбуда можно приобрести в обмен на инвестиции - построив там дом минимально за 300 000 долларов. Острова красивые, а их гражданство даёт право безвизового въезда почти во все страны мира.
4. Некоторые американские документы защищены от подделки очень красивым способом - в бумагу, из которой они сделаны, вкраплены цветные элементы таким образом, что они выглядят словно посыпанные конфетти.
5. На государственной печати США написано Novus ordo seclorum -«новый порядок веков».
[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
Вопреки погоде, в начале июня напоминающей скорее мартовскую, выбралась на концерт-трибьют Цоя на Дворцовой. И ночи не зря примерзали к брусчатке!
Когда я стояла в очереди к металоискателям, от сцены донеслось "Среди вас наверняка есть те, кто был на концертах Виктора Цоя! Есть?" И стоявшая за мной женщина лет сорока как крикнет во всё горло "Да! Да! Есть!" И настолько вдруг молодо и радостно прозвучал её голос - я не выдержала, обернулась и улыбнулась ей.
И когда потом вся площадь подхватывала "Звезду по имени Солнце", "Группу крови", "Кукушку" и другие уже почти "народные" песни, особенно приятно было смотреть как раз на людей постарше - с каким воодушевлением они подпевают, как загораются у них глаза. Как сказал один мудрый человек, только очень глупые взрослые становятся полностью и окончательно взрослыми.
Для этих людей песни Цоя - песни их молодости. А для меня - песни моего детства. Дочка фанатов "Кино", я выросла на этих так легко запоминающихся и уже не исчезающих из памяти песнях-стихах, на отдающихся где-то в крови ритмах, в которых мне всегда слышался то ли перестук копыт, то ли стук сердца огромного города.
И я не одна такая. Пришло много родителей с взрослыми детьми и детьми-подростками. Прямо рядом со мной большую часть концерта простояли мама с дочкой - одниково рыжие, и то оживлённо переговаривающиеся, то совместно подпевающие.
А дети ещё совсем маленькие (помимо того, что использовались некоторыми хитрыми родителями в качестве тарана для раздвигания толпы) пару раз выполнили свою штатную роль создателей милых моментов. Передо мной стояло несколько молодых семей с мальчишками лет шести-семи, которые притащили с собой целый мешок игрушечных мечей и щитов - видимо, возвращались из Детского мира. Мимопроходящие частенько отпускали шуточки по поводу "амуниции" - а сами мальчишки пару раз развлекли публику поединком на мечах.
Но, конечно, самый милый момент - когда на сцену вывели потерявшегося в толпе мальчика, а он прямо в микрофон громко выкрикнул "Цой жив!" Впрочем, конспиратор во мне подозревает, что, возможно, его подговорили родители
Очень интересными оказались вставки между выступлениями - с клипами "Кино", отрывками фильмов. Многое я не видела прежде. До чего же всё-таки интересная была эпоха. Или, может, каждая эпоха становится такой - как раз после того, как уходит в прошлое? Смывается всё сиюминутное, всё случайное, всё скучно-серое, всё незначительное - и остаётся только важное, только знаковое. Смола застывает, ревращаясь в янтарь. Возможно, предназначение каждого из сменяющихся на земле поколений - принести в общую копилку человечества как можно больше такого янтаря?
А что оставит после себя наше поколение? Каким запомнится? Какие из наших песен будут петь наши дети?
Под пенси "Кино" удивительно хорошо думать. И очень хочется пойти и начать что-то делать, желательно что-то важное, хотя бы для тебя самого. Для меня - один из главных критериев качества.
"Аутентично" серое питерское небо весь вечер хмурилось, но в конце концов уронило лишь пару капель, которые почти никто не заметил. Так и хочется сказать, что Питер смахнул скупую мужскую слезу
В конце концов, та эпоха и для него была особенной.
Когда я стояла в очереди к металоискателям, от сцены донеслось "Среди вас наверняка есть те, кто был на концертах Виктора Цоя! Есть?" И стоявшая за мной женщина лет сорока как крикнет во всё горло "Да! Да! Есть!" И настолько вдруг молодо и радостно прозвучал её голос - я не выдержала, обернулась и улыбнулась ей.
И когда потом вся площадь подхватывала "Звезду по имени Солнце", "Группу крови", "Кукушку" и другие уже почти "народные" песни, особенно приятно было смотреть как раз на людей постарше - с каким воодушевлением они подпевают, как загораются у них глаза. Как сказал один мудрый человек, только очень глупые взрослые становятся полностью и окончательно взрослыми.
Для этих людей песни Цоя - песни их молодости. А для меня - песни моего детства. Дочка фанатов "Кино", я выросла на этих так легко запоминающихся и уже не исчезающих из памяти песнях-стихах, на отдающихся где-то в крови ритмах, в которых мне всегда слышался то ли перестук копыт, то ли стук сердца огромного города.
И я не одна такая. Пришло много родителей с взрослыми детьми и детьми-подростками. Прямо рядом со мной большую часть концерта простояли мама с дочкой - одниково рыжие, и то оживлённо переговаривающиеся, то совместно подпевающие.
А дети ещё совсем маленькие (помимо того, что использовались некоторыми хитрыми родителями в качестве тарана для раздвигания толпы) пару раз выполнили свою штатную роль создателей милых моментов. Передо мной стояло несколько молодых семей с мальчишками лет шести-семи, которые притащили с собой целый мешок игрушечных мечей и щитов - видимо, возвращались из Детского мира. Мимопроходящие частенько отпускали шуточки по поводу "амуниции" - а сами мальчишки пару раз развлекли публику поединком на мечах.
Но, конечно, самый милый момент - когда на сцену вывели потерявшегося в толпе мальчика, а он прямо в микрофон громко выкрикнул "Цой жив!" Впрочем, конспиратор во мне подозревает, что, возможно, его подговорили родители
Очень интересными оказались вставки между выступлениями - с клипами "Кино", отрывками фильмов. Многое я не видела прежде. До чего же всё-таки интересная была эпоха. Или, может, каждая эпоха становится такой - как раз после того, как уходит в прошлое? Смывается всё сиюминутное, всё случайное, всё скучно-серое, всё незначительное - и остаётся только важное, только знаковое. Смола застывает, ревращаясь в янтарь. Возможно, предназначение каждого из сменяющихся на земле поколений - принести в общую копилку человечества как можно больше такого янтаря?
А что оставит после себя наше поколение? Каким запомнится? Какие из наших песен будут петь наши дети?
Под пенси "Кино" удивительно хорошо думать. И очень хочется пойти и начать что-то делать, желательно что-то важное, хотя бы для тебя самого. Для меня - один из главных критериев качества.
"Аутентично" серое питерское небо весь вечер хмурилось, но в конце концов уронило лишь пару капель, которые почти никто не заметил. Так и хочется сказать, что Питер смахнул скупую мужскую слезу
В конце концов, та эпоха и для него была особенной.
среда, 07 июня 2017
00:56
Доступ к записи ограничен
[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 30 мая 2017
00:21
Доступ к записи ограничен
[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 29 мая 2017
02:00
Доступ к записи ограничен
[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 15 мая 2017
[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
Название: Побег от действительности
Фэндом: Звёздные войны
Персонажи: Люк Скайуокер, Хан Соло
Жанр: АУ, дружба, приключения
Тип: драббл
Рейтинг: G
Задыхаясь после долгого бега, мальчишки притормозили перед стальными двустворчатыми дверьми, преграждавшими путь дальше по коридору. Оглянулись, настороженно прислушались. Обменялись усмешками – мол, как здорово оторвались, знай наших. Хотя лично Люк не был уверен, что смог бы услышать преследователей, даже если бы те уже громыхали сапогами за ближайшим поворотом – настолько громко стучала в ушах кровь.
- Хан, они наверняка прямо сейчас перекрывают все остальные выходы. Ты точно в курсе, как эта штука открывается?
Надо признать, у Хана самоуверенная усмешка всегда получалась лучше, чем у Люка.
- Люк, с каких пор ты стал таким пессимистом? Когда мы проходили здесь, я запомнил, какой код вводил охранник. Простенькая комбинация.
Вопреки показной браваде, саму комбинацию – ничего себе простенькую, восьмизначную! - Хан набирал неторопясь, предварительно тщательно изучив и едва ли не обнюхав панель ввода.
Когда он нажал последнюю кнопку, тишину коридора прорезал пронзительный писк. На табло высветилась надпись «ОШИБКА. ДОСТУП ЗАПРЕЩЁН».
Пробормотав себе под нос нечто на неизвестном Люку языке – судя по интонации, особо заковыристое ругательство – Хан повторил попытку, поменяв местами последние цифры. С тем же результатом.
Ну и что теперь? Упрекать друга в том, что его непоколебимая самоуверенность и неистребимый авантюризм в очередный раз не привели ни к чему хорошему? Нехорошо и не по-товарищески. Да ещё и попросту глупо.
Как назло, именно в этот момент Люк окончательно удостоверился, что слышит уже не только стук собственной крови, но и топот неумолимо приближающейся погони. Словно в детстве, вдруг отчаянно захотелось сделаться невидимым...
Но вместо этого вдруг пришло другое решение.
Оттолкнув Хана, Люк сам набрал комбинацию – третью, их последний шанс. Быстро, не задумываясь, как будто нужный ответ уже пришёл к нему готовым.
И – загорелась зелёная надпись «РАЗБЛОКИРОВАНО». Дверь начала открываться. Медленно, очень медленно, с громким шипением...
Слишком медленно. Из-за поворота как раз выскочили четверо громил в форме охранников.
- Люк, да что ты стоишь? Живо, внутрь!
Прежде чем Люк успел опомниться, его уже протолкнули через приоткрывшиеся створки. Протиснувшись, Хан молнией метнулся к тому пульту ввода, который находился с этой стороны дверей. На этот раз, вместо того, чтобы нажимать кнопки, он просто откинул какой-то щиток внизу – и сильным рывком выпотрошил внутренность механизма, вытащив наружу клубок разноцветных проводов. Заискрилось, зашипело, запахло гарью. Дверные створки в последний раз конвульсивно дёрнулись – и перестали расходиться, оставшись заблокированными в положении, когда сквозь них могли протиснуться двое щуплые подростков, но никак не взрослые охранники.
Предоставив оставшимся с носом здоровякам орать им в спину ругательства и оскорбления, мальчишки побежали дальше. С каждым мгновением всё сильнее чувствуя себя не загнанными беглецами, а победителями и любимцами фортуны. Ещё несколько этажей – и они на крыше. И даже если там ждёт засада – что вполне вероятно – стоит им только добраться до своих скайхопперов, и пускай тогда охранники сколько угодно гоняются за ними, скорее уж поймают ветер среди татуинских песков!
- Слушай, Скайуокер, если ты знал код – какого вомпа молчал? А что если бы мы не успели проскочить? И вообще, как ты смог его запомнить – когда мы проходили через двери в первый раз, ты, как всегда, задумчиво пялился не в ту сторону, это я точно помню!
Так как Люк сам не до конца понимал, как именно он смог вспомнить код, он просто неопределённо пожал плечами и высказал версию, которая ему самому казалась наиболее правдоподобной:
- Да я просто вспомнил, как ты когда проговаривал этот код, сомневался, идёт ли третьей цифрой единичка или четвёрка. У тебя хорошая зрительная память - а я вот неплохо на слух запоминаю.
Хан смерил друга тем пристальным взглядом, которым обычно прощупывал противников за карточным столом, когда подозревал, что те мухлют лучше, чем он сам.
- Знаешь, Люк, иногда мне начинает казаться, что у тебя даже больше секретов, чем у меня.
- Это тебе только кажется. Я родом со всеми забытой планеты, с до одури заурядной и скучной жизнью.
- Ну, скоро она перестанет быть такой скучной. Скоро мы с тобой стрясём с наших ног песок этой проклятущей планеты, и тогда...
- Хан, сегодняшний день показал, что эти твои планы часто оборачиваются...
- Сегодняшний день показал, что мои планы в конце концов всегда оборачиваются успехом!
- Ну, знаешь ли...
Высказать несколько своих вполне обоснованных претензий Люк не успел - получил чувствительный тычок под рёбра.
- Не дрейфь, Скайуокер. Мы с тобой ещё успеем стать лучшими пилотами в Галактике... Ну или лучшими мошенниками, это уж как повезёт.
- Мне не очень-то хочется становится мошенником.
- А зря. Может, ты и считаешь себя белым и пушистым - но я-то помню, как ты отлично заговорил зубы тому помощнику-управляющего! Даже у меня не получилось бы лучше!
- Да я сам не знаю, как у меня это получилось. Испугался, начал плести какую-то чушь - а он взял и поверил!
- Я же говорю - прирождённый талант.
- Хан, ну неужели тебе в самом деле нравится обманывать людей? Погони, приключения, даже карты - это я понимаю, в этом что-то есть, какой-то азарат. Но все эти сомнительные сделки, которые ты так любишь "проворачивать"... Разве так - стоит жить? Мне вот кажется, что смысл жизни в том, чтобы совершить что-то выдающееся, что-то значительное.... Что-то изменить, Чтобы жизнь перестала быть такой серой, скучной - и несправедливой. Не только для тебя одного - для всех. Изменить...
Хан рассмеялся - тем насмешливо-снисходительным смехом, который сразу болезненно напомнил Люку, что друг на несколько лет его старше и успел в своей жизни повидать такого, что позволяет ему смотреть свысока на все татуинского провинциала.
- Изменить всю Галактику? Всю Империю? Даа, а честолюбие-то у нашего "простого фермерского парня" на высоте....
- Вечно ты только смеёшься... А сам-то ты чего хочешь добиться? Стать непобедимым игроком в сабакк?
- Непобедимых игроков не бывает. Удачу никому не приручить надолго. А вот чего бы я хотел... Корабль, пожалуй. Собственный корабль.
На мгновение лицо Хана приобрело обычно ему совершенно несвойственное мечтательное выражение.
- Да, Скайуокер, запомни хорошенько - когда-нибудь мне будет принадлежать самый быстрый корабль в Галактике. Если захочешь, сможешь на нём тоже полетать - я не жадный.
Фэндом: Звёздные войны
Персонажи: Люк Скайуокер, Хан Соло
Жанр: АУ, дружба, приключения
Тип: драббл
Рейтинг: G
Задыхаясь после долгого бега, мальчишки притормозили перед стальными двустворчатыми дверьми, преграждавшими путь дальше по коридору. Оглянулись, настороженно прислушались. Обменялись усмешками – мол, как здорово оторвались, знай наших. Хотя лично Люк не был уверен, что смог бы услышать преследователей, даже если бы те уже громыхали сапогами за ближайшим поворотом – настолько громко стучала в ушах кровь.
- Хан, они наверняка прямо сейчас перекрывают все остальные выходы. Ты точно в курсе, как эта штука открывается?
Надо признать, у Хана самоуверенная усмешка всегда получалась лучше, чем у Люка.
- Люк, с каких пор ты стал таким пессимистом? Когда мы проходили здесь, я запомнил, какой код вводил охранник. Простенькая комбинация.
Вопреки показной браваде, саму комбинацию – ничего себе простенькую, восьмизначную! - Хан набирал неторопясь, предварительно тщательно изучив и едва ли не обнюхав панель ввода.
Когда он нажал последнюю кнопку, тишину коридора прорезал пронзительный писк. На табло высветилась надпись «ОШИБКА. ДОСТУП ЗАПРЕЩЁН».
Пробормотав себе под нос нечто на неизвестном Люку языке – судя по интонации, особо заковыристое ругательство – Хан повторил попытку, поменяв местами последние цифры. С тем же результатом.
Ну и что теперь? Упрекать друга в том, что его непоколебимая самоуверенность и неистребимый авантюризм в очередный раз не привели ни к чему хорошему? Нехорошо и не по-товарищески. Да ещё и попросту глупо.
Как назло, именно в этот момент Люк окончательно удостоверился, что слышит уже не только стук собственной крови, но и топот неумолимо приближающейся погони. Словно в детстве, вдруг отчаянно захотелось сделаться невидимым...
Но вместо этого вдруг пришло другое решение.
Оттолкнув Хана, Люк сам набрал комбинацию – третью, их последний шанс. Быстро, не задумываясь, как будто нужный ответ уже пришёл к нему готовым.
И – загорелась зелёная надпись «РАЗБЛОКИРОВАНО». Дверь начала открываться. Медленно, очень медленно, с громким шипением...
Слишком медленно. Из-за поворота как раз выскочили четверо громил в форме охранников.
- Люк, да что ты стоишь? Живо, внутрь!
Прежде чем Люк успел опомниться, его уже протолкнули через приоткрывшиеся створки. Протиснувшись, Хан молнией метнулся к тому пульту ввода, который находился с этой стороны дверей. На этот раз, вместо того, чтобы нажимать кнопки, он просто откинул какой-то щиток внизу – и сильным рывком выпотрошил внутренность механизма, вытащив наружу клубок разноцветных проводов. Заискрилось, зашипело, запахло гарью. Дверные створки в последний раз конвульсивно дёрнулись – и перестали расходиться, оставшись заблокированными в положении, когда сквозь них могли протиснуться двое щуплые подростков, но никак не взрослые охранники.
Предоставив оставшимся с носом здоровякам орать им в спину ругательства и оскорбления, мальчишки побежали дальше. С каждым мгновением всё сильнее чувствуя себя не загнанными беглецами, а победителями и любимцами фортуны. Ещё несколько этажей – и они на крыше. И даже если там ждёт засада – что вполне вероятно – стоит им только добраться до своих скайхопперов, и пускай тогда охранники сколько угодно гоняются за ними, скорее уж поймают ветер среди татуинских песков!
- Слушай, Скайуокер, если ты знал код – какого вомпа молчал? А что если бы мы не успели проскочить? И вообще, как ты смог его запомнить – когда мы проходили через двери в первый раз, ты, как всегда, задумчиво пялился не в ту сторону, это я точно помню!
Так как Люк сам не до конца понимал, как именно он смог вспомнить код, он просто неопределённо пожал плечами и высказал версию, которая ему самому казалась наиболее правдоподобной:
- Да я просто вспомнил, как ты когда проговаривал этот код, сомневался, идёт ли третьей цифрой единичка или четвёрка. У тебя хорошая зрительная память - а я вот неплохо на слух запоминаю.
Хан смерил друга тем пристальным взглядом, которым обычно прощупывал противников за карточным столом, когда подозревал, что те мухлют лучше, чем он сам.
- Знаешь, Люк, иногда мне начинает казаться, что у тебя даже больше секретов, чем у меня.
- Это тебе только кажется. Я родом со всеми забытой планеты, с до одури заурядной и скучной жизнью.
- Ну, скоро она перестанет быть такой скучной. Скоро мы с тобой стрясём с наших ног песок этой проклятущей планеты, и тогда...
- Хан, сегодняшний день показал, что эти твои планы часто оборачиваются...
- Сегодняшний день показал, что мои планы в конце концов всегда оборачиваются успехом!
- Ну, знаешь ли...
Высказать несколько своих вполне обоснованных претензий Люк не успел - получил чувствительный тычок под рёбра.
- Не дрейфь, Скайуокер. Мы с тобой ещё успеем стать лучшими пилотами в Галактике... Ну или лучшими мошенниками, это уж как повезёт.
- Мне не очень-то хочется становится мошенником.
- А зря. Может, ты и считаешь себя белым и пушистым - но я-то помню, как ты отлично заговорил зубы тому помощнику-управляющего! Даже у меня не получилось бы лучше!
- Да я сам не знаю, как у меня это получилось. Испугался, начал плести какую-то чушь - а он взял и поверил!
- Я же говорю - прирождённый талант.
- Хан, ну неужели тебе в самом деле нравится обманывать людей? Погони, приключения, даже карты - это я понимаю, в этом что-то есть, какой-то азарат. Но все эти сомнительные сделки, которые ты так любишь "проворачивать"... Разве так - стоит жить? Мне вот кажется, что смысл жизни в том, чтобы совершить что-то выдающееся, что-то значительное.... Что-то изменить, Чтобы жизнь перестала быть такой серой, скучной - и несправедливой. Не только для тебя одного - для всех. Изменить...
Хан рассмеялся - тем насмешливо-снисходительным смехом, который сразу болезненно напомнил Люку, что друг на несколько лет его старше и успел в своей жизни повидать такого, что позволяет ему смотреть свысока на все татуинского провинциала.
- Изменить всю Галактику? Всю Империю? Даа, а честолюбие-то у нашего "простого фермерского парня" на высоте....
- Вечно ты только смеёшься... А сам-то ты чего хочешь добиться? Стать непобедимым игроком в сабакк?
- Непобедимых игроков не бывает. Удачу никому не приручить надолго. А вот чего бы я хотел... Корабль, пожалуй. Собственный корабль.
На мгновение лицо Хана приобрело обычно ему совершенно несвойственное мечтательное выражение.
- Да, Скайуокер, запомни хорошенько - когда-нибудь мне будет принадлежать самый быстрый корабль в Галактике. Если захочешь, сможешь на нём тоже полетать - я не жадный.
четверг, 11 мая 2017
[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
Название: Рядовые короли
Фэндом: Хроники Нарнии
Персонажи: Питер Пэвенси
Жанр: AU психология
Тип: драббл
Рейтинг: G
Ещё мгновение назад всё вокруг гудело и грохотало, тряслась земля, стонал раздираемый снарядами воздух, и новобранцы невольно вжимали головы в плечи, напрочь забывая в этом адском громыхании, что это стреляет их же собственная артиллерия. А теперь железный ливень, проносящийся над их окопами, чтобы обрушиться на вражеские, наконец утих. Напоследок раз, другой мощно громыхнуло где-то в отдалении, на правом фланге – и воцарилась неестественная тишина, нарушаемая только тихим шуршанием, с которым осыпалась земля по краю окопа.
К такой тишине так и тянет приклеить эпитет «мёртвая», и это одно из затасканных клише, которых следует избегать при написании эссе при поступлении в университет. Вот только солдаты, которые сейчас сосредоточенно проверяли винтовки и поправляли каски, слишком хорошо понимали, что для кого-то из них - возможно, для многих – это затишье перед боем вскоре в самом деле сменится «мёртвой тишиной», в самом прямом смысле этих слов. Артподготовка закончилась – значит, вот-вот идти в атаку.
А ведь до чего же отчаянно хочется жить и не хочется умирать сейчас, в январе 1945-го года, насчёт которого уже всем понятно, что это будет последний год войны, и оттого даже не злость, даже не гнев, а какая-то почти детская непонимающая обида на бессмысленное, обречённое сопротивление врага...
Но всё-таки они сейчас поднимутся в атаку. Выскочат из окопов и побегут навстречу выстрелам чужих винтовок, каждый из которых может стать для них последним – тем, который уже не успеешь услышать, обожжённый болью.
Ради того, чтобы эта чёртова, миллион раз на разные голоса проклятая война наконец-то закончилась. Чтобы она закончилась как можно быстрее - на месяц, на неделю, да хоть на день быстрее. Если уж не повезёт, если они сами не увидят тот невозможный, непередаваемо прекрасный и вопреки отчаянию и иной раз снившийся уже в 41-м "Последний-день-войны"- то хоть пусть другим... Хотя, конечно, каждый надеется, что повезёт и ему!
Здесь, на этой войне, Питер Пэвенси был не королём и не главнокомандующим, а рядовым солдатом. Но почему-то ему казалось, что при этом ответственность на его плечах ничуть не меньше, чем в тех битвах, где он был командиром. Скорее даже наоборот. Как будто эта война, охватившая десятки стран и чуть ли не весь мир, с использованием сложнейшей и зловеще-бесчеловечной техники, когда лидеры стран управляют невообразимыми миллионами и считают самое малое по десяткам тысяч, почти никогда не присматриваясь к единицам - войну всё-таки по-прежнему решают как раз "единицы", как раз рядовые. И не только тем, что поднимаются в атаку - но и тем, почему это делают.
Фэндом: Хроники Нарнии
Персонажи: Питер Пэвенси
Жанр: AU психология
Тип: драббл
Рейтинг: G
Ещё мгновение назад всё вокруг гудело и грохотало, тряслась земля, стонал раздираемый снарядами воздух, и новобранцы невольно вжимали головы в плечи, напрочь забывая в этом адском громыхании, что это стреляет их же собственная артиллерия. А теперь железный ливень, проносящийся над их окопами, чтобы обрушиться на вражеские, наконец утих. Напоследок раз, другой мощно громыхнуло где-то в отдалении, на правом фланге – и воцарилась неестественная тишина, нарушаемая только тихим шуршанием, с которым осыпалась земля по краю окопа.
К такой тишине так и тянет приклеить эпитет «мёртвая», и это одно из затасканных клише, которых следует избегать при написании эссе при поступлении в университет. Вот только солдаты, которые сейчас сосредоточенно проверяли винтовки и поправляли каски, слишком хорошо понимали, что для кого-то из них - возможно, для многих – это затишье перед боем вскоре в самом деле сменится «мёртвой тишиной», в самом прямом смысле этих слов. Артподготовка закончилась – значит, вот-вот идти в атаку.
А ведь до чего же отчаянно хочется жить и не хочется умирать сейчас, в январе 1945-го года, насчёт которого уже всем понятно, что это будет последний год войны, и оттого даже не злость, даже не гнев, а какая-то почти детская непонимающая обида на бессмысленное, обречённое сопротивление врага...
Но всё-таки они сейчас поднимутся в атаку. Выскочат из окопов и побегут навстречу выстрелам чужих винтовок, каждый из которых может стать для них последним – тем, который уже не успеешь услышать, обожжённый болью.
Ради того, чтобы эта чёртова, миллион раз на разные голоса проклятая война наконец-то закончилась. Чтобы она закончилась как можно быстрее - на месяц, на неделю, да хоть на день быстрее. Если уж не повезёт, если они сами не увидят тот невозможный, непередаваемо прекрасный и вопреки отчаянию и иной раз снившийся уже в 41-м "Последний-день-войны"- то хоть пусть другим... Хотя, конечно, каждый надеется, что повезёт и ему!
Здесь, на этой войне, Питер Пэвенси был не королём и не главнокомандующим, а рядовым солдатом. Но почему-то ему казалось, что при этом ответственность на его плечах ничуть не меньше, чем в тех битвах, где он был командиром. Скорее даже наоборот. Как будто эта война, охватившая десятки стран и чуть ли не весь мир, с использованием сложнейшей и зловеще-бесчеловечной техники, когда лидеры стран управляют невообразимыми миллионами и считают самое малое по десяткам тысяч, почти никогда не присматриваясь к единицам - войну всё-таки по-прежнему решают как раз "единицы", как раз рядовые. И не только тем, что поднимаются в атаку - но и тем, почему это делают.
воскресенье, 07 мая 2017
[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
Название: Жадность
Фэндом: Бродячие псы - литературные гении
Персонажи: Фрэнсис С.К. Фицджеральд, НЖП
Жанр: AU, повеседневность, психология
Статус: серия драбблов
Рейтинг: G
Ослепительно-белые стены, холодный электрический свет, сосредоточенные люди в лабораторных халатах - а посреди всего этого стерильного царства установлен внушительных размеров металлический шар, опутанный змеиной сетью проводков, с многочисленными окошками-иллюминаторами, с торчащими в разные стороны трубами, напоминающими оружейные стволы.
Разумеется, несмотря на внешнее сходство с как-нибудь боевым летательным аппаратом, это всё же не корабль пришельцев. Но тоже нечто весьма интересное – и, главное, перспективное.
- Как вы только что имели возможность убедиться, мистер Фицджеральд, наш экспериментальный аппарат для создания ультравысокого вакуума способен...
Брюнетка в тёмно-синем халате, проводящая презентацию, справляется неплохо. Говорит убедительно, напористо, чётко и даже умудряется не слишком часто утомлять слушателей мозгодробящими очередями научных терминов. Правда, сейчас, когда дело идёт к финалу, напряжение всё-таки сказывается - и вот уже руки приходится сцепить за спиной, чтобы скрыть лёгкую дрожь.
- Мы абсолютно уверены, что при условии достаточного финансирования мы уже в течение этого года добьёмся...
- Что ж, тогда не стоит откладывать дело в долгий ящик. Обрисованные вами блестящие перспективы меня весьма впечатлили - а для окончательной обсуждения всяких мелких вопросов я завтра направлю к вам кого-нибудь из моих помощников, чтобы на следующей неделе мы уже могли подписать договор.
Ошеломлённый взгляд девушки, которая явно настроилась на длительные переговоры, доставляет Фицджеральду истинное наслаждение. Конечно же, он приехал сюда уже с готовым решением, принятым на основании нескольких независимых друг от друга экспертных заключений, и только после тщательной негласной проверки финансовой отчётности этого исследовательского института – но ему всегда нравилось создавать у людей впечатление, будто он этакий азартный игрок, принимающий решение мгновенно и во всём полагающийся на удачу.
- Мистер Фицджеральд, это... Это прекрасно! Мы надеемся, что вы... Но наша смета на ближайшие полгода...
А вот здесь стоит добавить рассчитанно-небрежный жест рукой.
- Ваша смета меня полностью устраивает. На самом деле, я готов даже несколько надбавить выше запрашиваемой вами суммы. Разумеется, при условии, что я буду полностью контролировать, на что пойдут средства.
Далее, как и ожидалось, стройный ход деловой беседы постепенно нарушился – сменившись чередой сердечных рукопожатий и пожеланий дальнейшего взаимовыгодного и долгосрочного сотрудничества.
Что ж, теперь всё должно пойти как по маслу. Все вокруг, несмотря на всю свою научную логику, лишь с трудом справляются с эмоциями, боятся спугнуть удачу, торопятся воспользоваться неслыханной щедростью эксцентричного американского миллиардера. Так что с самого начала им можно навязать некоторые условия, которые им покажутся неважными, но для самого Фицджеральда имеют ключевое значение – например, постоянное присутствие прямо здесь, в этом центре, кого-нибудь из его людей. Возможно, на первых порах кое-кто из руководства ещё будет проявлять подозрительность – но лишнюю бдительность всегда легко усыпить, посулив какие-нибудь очередные "блестящие перспективы".
И закончится всё точно также, как и всегда. Фицджеральд не просто вложит деньги в успешный проект – он поймёт, как выдавить отсюда всех остальных сильных игроков, как получить полный контроль над всем финансированием, как расставить на руководящие посты своих людей и избавится от нежелательных. Чтобы в конце концов весь этот исследовательский институт, все его нынешние и будущие проекты, вся его заслуженная слава и блестящая репутация, и даже мозги и судьбы всех работающих здесь талантливых людей – всё это богатство принадлежало ему и только ему одному, и он мог распоряжаться им по своему усмотрению.
А пока это дело созревает и готовится принести богатые плоды – Фицджеральд не обойдёт своим вниманием и другие перспективные проекты. Через полтора часа в воздух поднимется самолёт, который унесёт его на противоположную сторону земного шара, в Аргентину...
Когда Фицджеральда негодующе вопрошают, когда же он наконец остановится, когда его триумфально разрастающуюся бизнес-империю сравнивают с ненасытным чудовищем, немилосердно проглатывающим и переваривающим всё, что только попадается на пути - он только смеется в ответ, легко и беззаботно, без малейшего чувства вины, но с лёгким оттенком превосходства. Он просто не понимает, как можно удовлетвориться достигнутым – да и не желает понимать. Пока существует хоть что-то, что пока что не идет само ему в руки – он будет пытаться это поймать и сделать своим.
Название:Зависть
Фэндом: Бродячие псы - литературные гении
Персонажи: Джон Стейнбек
Жанр: AU, повеседневность, психология
Статус: серия драбблов
Рейтинг: G
Джон Стейнбек не стыдится ни дешёвых рубашек, ни того, что по ботинкам уже очень видно, что они куплены в позапрошлом году. Он нисколько не смущается своего безнадёжно провинциального акцента и спокойно встречается взглядом с официантом, когда в очередной забегаловке привычно заказывает самое дешёвое, что есть в меню. Он любит долгие пешие прогулки, и искренне радуется тому, что это помогает экономить на транспорте.
Ведь всё это позволяет ему высылать больше денег семье.
На самом деле, удерживаться от лишних трат очень легко. Необходимо только всё время напоминать себе о том, на что пойдут те деньги, которые ты сэкономил.
Некупленный журнал, которого всё равно хватило бы лишь на пару вечеров – цена за то, чтобы кто-нибудь из из малышей купил себе сахарную вату. Отказался от субботних походов в кино – и через три месяца сестра сможет купить себе новые ботинки. Сократил количество приёмов пищи с трёх до двух в день - и через полгода удастся скопить на ремонт протекающей крыши.
Возвращаясь в свою маленькую съемную комнатку в предместье, Стейнбек устало проходит мимо сочащихся навязчивым изобилием витрин торговых домов, мимо кричащей роскоши особняков и лимузинов, мимо красиво одетых и беззаботно-оживлённых людей, собирающихся скоротать вечер в каком-нибудь ресторане, кино, театре или клубе.
Гнев, который преже при виде несправедливости кружил голову и горячил кровь получше любого вина, теперь тихо свернулся в жилах, загустел и перебродил в какое-то другое чувство. Менее взрывоопасное и более целеустремлённое. Хотя и горькое, словно яд.
Возможно, он слишком заигрался в свою маленькую игру «обменяй ненужное на нужное». Теперь он уже просто не может перестать подсчитывать, что на что можно обменять. Причём даже тогда, когда речь шла вещах, принадлежащих другим людям.
Вот за те золотые часы, посверкивающие на руке у самоуверенно вышагивающего бизнесмена можно оплатить несколько лет обучения в колледже. А вот тот нелепый белый лимузин, слишком огромный для города, наверняка часто застревающий в пробках, стоит столько же, сколько новенький дом в благоустроенном пригороде...
Почему общество устроено столь нелепо? Почему богатство этого мира принадлежат тем, кто разменивают его на пустышки?
Джон Стейнбек не жаждет богатства. Он просто чем дальше, тем сильнее убеждается, что почти всем вещам придумал бы куда лучшее применение, чем их нынешние глупые владельцы.
Фэндом: Бродячие псы - литературные гении
Персонажи: Фрэнсис С.К. Фицджеральд, НЖП
Жанр: AU, повеседневность, психология
Статус: серия драбблов
Рейтинг: G
Ослепительно-белые стены, холодный электрический свет, сосредоточенные люди в лабораторных халатах - а посреди всего этого стерильного царства установлен внушительных размеров металлический шар, опутанный змеиной сетью проводков, с многочисленными окошками-иллюминаторами, с торчащими в разные стороны трубами, напоминающими оружейные стволы.
Разумеется, несмотря на внешнее сходство с как-нибудь боевым летательным аппаратом, это всё же не корабль пришельцев. Но тоже нечто весьма интересное – и, главное, перспективное.
- Как вы только что имели возможность убедиться, мистер Фицджеральд, наш экспериментальный аппарат для создания ультравысокого вакуума способен...
Брюнетка в тёмно-синем халате, проводящая презентацию, справляется неплохо. Говорит убедительно, напористо, чётко и даже умудряется не слишком часто утомлять слушателей мозгодробящими очередями научных терминов. Правда, сейчас, когда дело идёт к финалу, напряжение всё-таки сказывается - и вот уже руки приходится сцепить за спиной, чтобы скрыть лёгкую дрожь.
- Мы абсолютно уверены, что при условии достаточного финансирования мы уже в течение этого года добьёмся...
- Что ж, тогда не стоит откладывать дело в долгий ящик. Обрисованные вами блестящие перспективы меня весьма впечатлили - а для окончательной обсуждения всяких мелких вопросов я завтра направлю к вам кого-нибудь из моих помощников, чтобы на следующей неделе мы уже могли подписать договор.
Ошеломлённый взгляд девушки, которая явно настроилась на длительные переговоры, доставляет Фицджеральду истинное наслаждение. Конечно же, он приехал сюда уже с готовым решением, принятым на основании нескольких независимых друг от друга экспертных заключений, и только после тщательной негласной проверки финансовой отчётности этого исследовательского института – но ему всегда нравилось создавать у людей впечатление, будто он этакий азартный игрок, принимающий решение мгновенно и во всём полагающийся на удачу.
- Мистер Фицджеральд, это... Это прекрасно! Мы надеемся, что вы... Но наша смета на ближайшие полгода...
А вот здесь стоит добавить рассчитанно-небрежный жест рукой.
- Ваша смета меня полностью устраивает. На самом деле, я готов даже несколько надбавить выше запрашиваемой вами суммы. Разумеется, при условии, что я буду полностью контролировать, на что пойдут средства.
Далее, как и ожидалось, стройный ход деловой беседы постепенно нарушился – сменившись чередой сердечных рукопожатий и пожеланий дальнейшего взаимовыгодного и долгосрочного сотрудничества.
Что ж, теперь всё должно пойти как по маслу. Все вокруг, несмотря на всю свою научную логику, лишь с трудом справляются с эмоциями, боятся спугнуть удачу, торопятся воспользоваться неслыханной щедростью эксцентричного американского миллиардера. Так что с самого начала им можно навязать некоторые условия, которые им покажутся неважными, но для самого Фицджеральда имеют ключевое значение – например, постоянное присутствие прямо здесь, в этом центре, кого-нибудь из его людей. Возможно, на первых порах кое-кто из руководства ещё будет проявлять подозрительность – но лишнюю бдительность всегда легко усыпить, посулив какие-нибудь очередные "блестящие перспективы".
И закончится всё точно также, как и всегда. Фицджеральд не просто вложит деньги в успешный проект – он поймёт, как выдавить отсюда всех остальных сильных игроков, как получить полный контроль над всем финансированием, как расставить на руководящие посты своих людей и избавится от нежелательных. Чтобы в конце концов весь этот исследовательский институт, все его нынешние и будущие проекты, вся его заслуженная слава и блестящая репутация, и даже мозги и судьбы всех работающих здесь талантливых людей – всё это богатство принадлежало ему и только ему одному, и он мог распоряжаться им по своему усмотрению.
А пока это дело созревает и готовится принести богатые плоды – Фицджеральд не обойдёт своим вниманием и другие перспективные проекты. Через полтора часа в воздух поднимется самолёт, который унесёт его на противоположную сторону земного шара, в Аргентину...
Когда Фицджеральда негодующе вопрошают, когда же он наконец остановится, когда его триумфально разрастающуюся бизнес-империю сравнивают с ненасытным чудовищем, немилосердно проглатывающим и переваривающим всё, что только попадается на пути - он только смеется в ответ, легко и беззаботно, без малейшего чувства вины, но с лёгким оттенком превосходства. Он просто не понимает, как можно удовлетвориться достигнутым – да и не желает понимать. Пока существует хоть что-то, что пока что не идет само ему в руки – он будет пытаться это поймать и сделать своим.
Название:Зависть
Фэндом: Бродячие псы - литературные гении
Персонажи: Джон Стейнбек
Жанр: AU, повеседневность, психология
Статус: серия драбблов
Рейтинг: G
Джон Стейнбек не стыдится ни дешёвых рубашек, ни того, что по ботинкам уже очень видно, что они куплены в позапрошлом году. Он нисколько не смущается своего безнадёжно провинциального акцента и спокойно встречается взглядом с официантом, когда в очередной забегаловке привычно заказывает самое дешёвое, что есть в меню. Он любит долгие пешие прогулки, и искренне радуется тому, что это помогает экономить на транспорте.
Ведь всё это позволяет ему высылать больше денег семье.
На самом деле, удерживаться от лишних трат очень легко. Необходимо только всё время напоминать себе о том, на что пойдут те деньги, которые ты сэкономил.
Некупленный журнал, которого всё равно хватило бы лишь на пару вечеров – цена за то, чтобы кто-нибудь из из малышей купил себе сахарную вату. Отказался от субботних походов в кино – и через три месяца сестра сможет купить себе новые ботинки. Сократил количество приёмов пищи с трёх до двух в день - и через полгода удастся скопить на ремонт протекающей крыши.
Возвращаясь в свою маленькую съемную комнатку в предместье, Стейнбек устало проходит мимо сочащихся навязчивым изобилием витрин торговых домов, мимо кричащей роскоши особняков и лимузинов, мимо красиво одетых и беззаботно-оживлённых людей, собирающихся скоротать вечер в каком-нибудь ресторане, кино, театре или клубе.
Гнев, который преже при виде несправедливости кружил голову и горячил кровь получше любого вина, теперь тихо свернулся в жилах, загустел и перебродил в какое-то другое чувство. Менее взрывоопасное и более целеустремлённое. Хотя и горькое, словно яд.
Возможно, он слишком заигрался в свою маленькую игру «обменяй ненужное на нужное». Теперь он уже просто не может перестать подсчитывать, что на что можно обменять. Причём даже тогда, когда речь шла вещах, принадлежащих другим людям.
Вот за те золотые часы, посверкивающие на руке у самоуверенно вышагивающего бизнесмена можно оплатить несколько лет обучения в колледже. А вот тот нелепый белый лимузин, слишком огромный для города, наверняка часто застревающий в пробках, стоит столько же, сколько новенький дом в благоустроенном пригороде...
Почему общество устроено столь нелепо? Почему богатство этого мира принадлежат тем, кто разменивают его на пустышки?
Джон Стейнбек не жаждет богатства. Он просто чем дальше, тем сильнее убеждается, что почти всем вещам придумал бы куда лучшее применение, чем их нынешние глупые владельцы.
среда, 03 мая 2017
[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
Название: Командная работа
Фэндом: Bungou Stray Dogs
Персонажи: Фрэнсис С.К. Фицджеральд, Л.М. Олкотт, второстепенные НМП и НЖП
Жанр: AU, повеседневность, приключения, юмор
Статус: в процессе
Рейтинг: G
Когда мисс Дженкинс объявила, что итоговые оценки по биологии она будет выставлять не только на основании написанного на прошлом занятии теста, но и «по результатам защиты самостоятельных творческих проектов, для подготовки которых вы сейчас разделитесь на группы», предканикулярное веселье в классе угасло столь же быстро, как огонь без притока кислорода. Тихий вздох, вырвавшийся у Луизы Мэй Олкотт, присоединился к гораздо более громким выражениям раздражения, звучавшим со всех сторон. На этот раз она оказалась полностью солидарна со своим классом, что случалось не так уж часто. Впрочем, если их испугало словосочетание «творческие проекты», за которым им уже мерещилось тягостное мучение публичного выступления, Олкотт заставило вздрогнуть слово «группы». Мало что она не любила настолько сильно, как так называемую «командную работу».
В довершение всего, мисс Дженкинс любила распределять учеников не по их свободному выбору и даже не по рядам, а по методу случайных чисел, как будто не замечая, что из-за этого их и без того невеликие способности к кооперации начинали стремиться к нулю. Минут через семь, когда новообразованные группы поперетаскивали стулья и парты и расселись по кружкам, Олкотт смогла убедиться, что и на этот раз чуда не произошло – получилась очередная вариация на тему «лебедь, рак и щука», совершенно неспособная к продуктивному совместному труду. Слева от Олкотт пыталась как-то поместить свои длинные ноги под столом Вирджиния Бриггс, очень высокая и из-за этого слегка сутулящаяся девушка, капитан женской команды по баскетболу – её никогда не интересовало ничего, кроме спорта. Рядом со здоровенной спортсменкой, словно нарочно, для создания контраста, уселся бледный и тощий Мэтью Фелпс – несчастливый обладатель множества аллергий почти на всё на свете, начиная арахисовым маслом и заканчивая пчёлами, из-за чего он проводил в больницах едва ли не больше времени, чем в школе. Справа от Олкотт, раздражая её одним своим видом, нервно вертелся и прищёлкивал пальцами Джо Рейли, один из худших учеников в классе, на прошлой неделе попавшийся на мелком воровстве и вообще на всех парах приближающийся к исключению из школы. И, наконец, довершая картину полной и сокрушительной катастрофы, прямо напротив неё со скучающим видом покачивался на стуле Фрэнсис С. Фицджеральд – краса и гордость школы, умница, красавец, спортсмен и просто невыносимый задавака. Впрочем, выдернутый из своего привычного блестящего окружения других школьных «звёзд», выглядел сейчас не столь невыносимо самоуверенным, как обычно – и, наверное, сожалел о том, что неожиданно выбрал в качестве одного из профильных предметов биологию, угодив тем самым именно в этот класс и именно к этой учительнице. Но даже непривычно серьёзное лицо Фицджеральда почти не радовало – потому что, как ни крути, позориться с выступлением придётся всем вместе, разве что Фелпсу повезёт в очередной раз заболеть...
На середину парты приземлился тяжёлый ящик с образцами горных пород – с тяжёлым стуком, напомнившим о том, как захлопывается крышка гроба.
- Как видите, каждая группа получает пять образцов. - приступила к объяснениям мисс Дженкинс, вернувшись за учительский стол. - Вы должны совместными усилиями вспомнить всё, что мы о них проходили, систематизировать эти знания, дополнить их какой-нибудь интересной информацией и затем ознакомить ваших одноклассников...
- Блеск, просто блеск! – Джо Рейли уже схватил образец гранита и пытался царапать им поверхность парты. – У второй группы вот насекомые, это хоть прикольно! А у нас каменюги какие-то дурацкие, блин, и о них болтать, блин, десять минут, ну это вообще...
- А у меня завтра матч. – проборомотала Вирджиния Бриггс, глядя куда-то в стол. – И послезавтра тоже. До четверга времени вообще нет.
Фелпс продолжал сохранять грустное молчание, но рассматривал камни с таким убитым видом, как будто перед ним предстал очередной возбудитель аллергии. Фицджеральд скользил по сторонам странно отсутствующим взглядом.
Обречённо вздохнув, Олкотт приготовилась выступить со своим неизменным предложением: «ребята, раз так, давайте я всё подготовлю, а вы потом просто прочитаете свою часть текста».
Вот только сказать она ничего не успела. Стул Фицджеральда со стуком приземлился на все четыре ножки – а тот, кто на нём сидел, одним быстрым движением отобрал у Рейли несчастный гранит и, водворив его на законное место, обвёл окружающих уже вполне присутствующим и даже странно азартным взглядом.
- Что ж, судя по вашим невоодушевлённым физиономиям, у всех вас были совсем другие планы на эти дни. – произнёс он своим обычным напористым тоном. – Вот только, наверное, стоит поставить вас в известность – какими бы замечательными или важными эти планы ни были, им придётся потесниться... Потому что этот проект мы все, здесь присутствующие, защитим на «отлично». Это я вам обещаю!
Олкотт очень хотелось сказать в ответ что-то язвительное. Уж она-то, больше всего любившая работать в одиночестве, прекрасно знала, что из командной работы, тем более в школе, тем более с несимпатичными и вообще малознакомыми людьми, просто не может выйти ничего хорошего...
Или на этот раз она ошибается? В конце концов, всего несколько минут назад ей не верилось, что Фицджеральд вообще снизойдет до общения с окружающими его "неудачниками" - пускай и только лишь ради собственной выгоды...
Фэндом: Bungou Stray Dogs
Персонажи: Фрэнсис С.К. Фицджеральд, Л.М. Олкотт, второстепенные НМП и НЖП
Жанр: AU, повеседневность, приключения, юмор
Статус: в процессе
Рейтинг: G
Когда мисс Дженкинс объявила, что итоговые оценки по биологии она будет выставлять не только на основании написанного на прошлом занятии теста, но и «по результатам защиты самостоятельных творческих проектов, для подготовки которых вы сейчас разделитесь на группы», предканикулярное веселье в классе угасло столь же быстро, как огонь без притока кислорода. Тихий вздох, вырвавшийся у Луизы Мэй Олкотт, присоединился к гораздо более громким выражениям раздражения, звучавшим со всех сторон. На этот раз она оказалась полностью солидарна со своим классом, что случалось не так уж часто. Впрочем, если их испугало словосочетание «творческие проекты», за которым им уже мерещилось тягостное мучение публичного выступления, Олкотт заставило вздрогнуть слово «группы». Мало что она не любила настолько сильно, как так называемую «командную работу».
В довершение всего, мисс Дженкинс любила распределять учеников не по их свободному выбору и даже не по рядам, а по методу случайных чисел, как будто не замечая, что из-за этого их и без того невеликие способности к кооперации начинали стремиться к нулю. Минут через семь, когда новообразованные группы поперетаскивали стулья и парты и расселись по кружкам, Олкотт смогла убедиться, что и на этот раз чуда не произошло – получилась очередная вариация на тему «лебедь, рак и щука», совершенно неспособная к продуктивному совместному труду. Слева от Олкотт пыталась как-то поместить свои длинные ноги под столом Вирджиния Бриггс, очень высокая и из-за этого слегка сутулящаяся девушка, капитан женской команды по баскетболу – её никогда не интересовало ничего, кроме спорта. Рядом со здоровенной спортсменкой, словно нарочно, для создания контраста, уселся бледный и тощий Мэтью Фелпс – несчастливый обладатель множества аллергий почти на всё на свете, начиная арахисовым маслом и заканчивая пчёлами, из-за чего он проводил в больницах едва ли не больше времени, чем в школе. Справа от Олкотт, раздражая её одним своим видом, нервно вертелся и прищёлкивал пальцами Джо Рейли, один из худших учеников в классе, на прошлой неделе попавшийся на мелком воровстве и вообще на всех парах приближающийся к исключению из школы. И, наконец, довершая картину полной и сокрушительной катастрофы, прямо напротив неё со скучающим видом покачивался на стуле Фрэнсис С. Фицджеральд – краса и гордость школы, умница, красавец, спортсмен и просто невыносимый задавака. Впрочем, выдернутый из своего привычного блестящего окружения других школьных «звёзд», выглядел сейчас не столь невыносимо самоуверенным, как обычно – и, наверное, сожалел о том, что неожиданно выбрал в качестве одного из профильных предметов биологию, угодив тем самым именно в этот класс и именно к этой учительнице. Но даже непривычно серьёзное лицо Фицджеральда почти не радовало – потому что, как ни крути, позориться с выступлением придётся всем вместе, разве что Фелпсу повезёт в очередной раз заболеть...
На середину парты приземлился тяжёлый ящик с образцами горных пород – с тяжёлым стуком, напомнившим о том, как захлопывается крышка гроба.
- Как видите, каждая группа получает пять образцов. - приступила к объяснениям мисс Дженкинс, вернувшись за учительский стол. - Вы должны совместными усилиями вспомнить всё, что мы о них проходили, систематизировать эти знания, дополнить их какой-нибудь интересной информацией и затем ознакомить ваших одноклассников...
- Блеск, просто блеск! – Джо Рейли уже схватил образец гранита и пытался царапать им поверхность парты. – У второй группы вот насекомые, это хоть прикольно! А у нас каменюги какие-то дурацкие, блин, и о них болтать, блин, десять минут, ну это вообще...
- А у меня завтра матч. – проборомотала Вирджиния Бриггс, глядя куда-то в стол. – И послезавтра тоже. До четверга времени вообще нет.
Фелпс продолжал сохранять грустное молчание, но рассматривал камни с таким убитым видом, как будто перед ним предстал очередной возбудитель аллергии. Фицджеральд скользил по сторонам странно отсутствующим взглядом.
Обречённо вздохнув, Олкотт приготовилась выступить со своим неизменным предложением: «ребята, раз так, давайте я всё подготовлю, а вы потом просто прочитаете свою часть текста».
Вот только сказать она ничего не успела. Стул Фицджеральда со стуком приземлился на все четыре ножки – а тот, кто на нём сидел, одним быстрым движением отобрал у Рейли несчастный гранит и, водворив его на законное место, обвёл окружающих уже вполне присутствующим и даже странно азартным взглядом.
- Что ж, судя по вашим невоодушевлённым физиономиям, у всех вас были совсем другие планы на эти дни. – произнёс он своим обычным напористым тоном. – Вот только, наверное, стоит поставить вас в известность – какими бы замечательными или важными эти планы ни были, им придётся потесниться... Потому что этот проект мы все, здесь присутствующие, защитим на «отлично». Это я вам обещаю!
Олкотт очень хотелось сказать в ответ что-то язвительное. Уж она-то, больше всего любившая работать в одиночестве, прекрасно знала, что из командной работы, тем более в школе, тем более с несимпатичными и вообще малознакомыми людьми, просто не может выйти ничего хорошего...
Или на этот раз она ошибается? В конце концов, всего несколько минут назад ей не верилось, что Фицджеральд вообще снизойдет до общения с окружающими его "неудачниками" - пускай и только лишь ради собственной выгоды...
суббота, 02 июля 2016
[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
суббота, 07 ноября 2015
[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
воскресенье, 11 октября 2015
[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
Столетия — фонарики! о, сколько вас во тьме,
На прочной нити времени, протянутой в уме!
Огни многообразные, вы тешите мой взгляд...
То яркие, то тусклые фонарики горят.
Сверкают, разноцветные, в причудливом саду,
В котором, очарованный, и я теперь иду.
Сегодня мы с сестрой посетили прекрасное мероприятие - Фестиваль водных фонариков. Символичное событие, когда холодным и тёмным, уже по-настоящему осенним вечером зажигаются сотни огоньков, на которые загадывают желания, для нас стало символичным вдвойне - так как одновременно мы отметили одно маленькое, но важное достижение, которое ложится в фундамент нового этапа нашей жизни.
Как давно известно, любое наше совместное предприятие превращается в приключение и обрастает неожиданностями!
На прочной нити времени, протянутой в уме!
Огни многообразные, вы тешите мой взгляд...
То яркие, то тусклые фонарики горят.
Сверкают, разноцветные, в причудливом саду,
В котором, очарованный, и я теперь иду.
Сегодня мы с сестрой посетили прекрасное мероприятие - Фестиваль водных фонариков. Символичное событие, когда холодным и тёмным, уже по-настоящему осенним вечером зажигаются сотни огоньков, на которые загадывают желания, для нас стало символичным вдвойне - так как одновременно мы отметили одно маленькое, но важное достижение, которое ложится в фундамент нового этапа нашей жизни.
Как давно известно, любое наше совместное предприятие превращается в приключение и обрастает неожиданностями!
пятница, 02 августа 2013
03:52
Доступ к записи ограничен
[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
02:14
Доступ к записи ограничен
[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
01:51
Доступ к записи ограничен
[Идем и сделаем что-нибудь такое, чего мы не можем сделать]
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра